И загудела земля русская под ногами и руками добрых молодцев, что в един момент учеными мужами стали признаны, и засим магистрами наречены... что в не столь возвышенном стиле звучит гораздо проще: мы защитили дипломы и закончили институт!

Преодолев помаленьку суровые противоречия в душе и несварение в желудке, собралась наша компания за пивком, рыбкой да за футбольчиком составлять планы на лето, коих оказалось незримое громадье; все же на первое место вышла долгожданная поездка в Питер. Согласовав сроки, рванули на следующее утро за билетами, идейно задуманными в общий вагон. После полуторачасовой очереди и еще пятнадцати минут торгов с кассиршей полдела было сделано и отмечено пузырящейся кока-колой; затем поехали на хату к Шурику дабы оттуда прозвонить питерские гостиницы на предмет свободных мест... которых оказалось не густо, а если абстрагироваться от гранд-отелей вроде Астории, где всегда свободны ну хотя бы президентские апартаменты, мест не было вообще. Впрочем, хипповость нашей поездки и не предполагала такой халявы, так что и здесь вроде как все было в норме. Я на всякий пожарный запасся несколькими адресами (общаги морского университета, телефоны теток, у которых останавливались мои знакомые). В общем, ко вторнику казалось, что все уже готово и осталось самое малое - запрыгнуть в поезд.

Но, как всегда это бывает, пришла беда - отворяй ворота! Особо подверженным неприятностям субъектом в итоге оказался Леша, которому начальство впендюрило командировку в Ереван в тот самый понедельник, который планировался как третий из четырех дней в северной столице. Поэтому его планы несколько перекроились... в остальном все пока шло по плану, мелкие неприятности вроде заполнения обходного и прохода вереницы врачей на справку 086 вполне можно не брать в расчет как серьезные препятствия на пути к победе коммунизма.

Неделя пролетела довольно быстро, и в пятницу вечером ровно в полночь четверо бойцов уже стояли в штыки на Ленинградском вокзале. Недалеко рвали и метали питерские фанаты "Зенита", донельзя возбужденные победой над "Спартаком", чуть поодаль гуляли двое местных путан, время от времени запрашиваемых мальчиками в припаркованные машины. До отхода мы еще успели пройтись по пиву и смачно предвосхитить виды таврических дворцов на фоне петергофских фонтанов. Потом сели в поезд, заняли места согласно купленным билетам, я заполз на свою верхнюю полку, соорудил подушку из собственной сумки и почти сразу уснул. Проснулся где-то через час, когда паровоз уже шустро убегал от Москвы, а народ вокруг еще весело гудел. Слегка потеряв покой от вида двух девчонок в форме (согласно нашивкам - сержантов милиции), я все же смог задремать снова... часов до пяти утра, когда весь вагон поднял на уши звонкий девичий смех откуда-то из другого конца. После такого стресса я не мог уснуть еще часа два, убив в итоге время на просмотр местного спектакля, действующими лицами которого были те самые девчата-сержанты, а элементами обстановки - две бутылки девятой "Балтики" и нижняя полка смежного купе.

Так или иначе, добрались мы до точки без особых приключений.

Вылезли из поезда, Леша побежал билет обратно менять, а мы - ночлег искать. Там поискали - не нашли, здесь поискали - не нашли. В итоге в гостинице "Октябрьская" в квартирном бюро нам за немалую денежку дали несколько адресов, где можно остановиться. Созвонились, договорились. Тем временем Леша взял себе единственно возможный билет - в сидячем вагоне в час дня в воскресенье, отчего сильно переживал и ругался на свое начальство.

Таким, значит, макаром, слегка подмоченные дождиком спустились мы в самое глубокое в мире метро, которое довезло нас до самой своей приморской станции. Хмурой погодой и легким дождичком встретил нас Васильевский остров. Нужный дом нашелся почти сразу, там мы побросали вещички и - время было уже довольно послеобеденное - поехали за билетами в Мариинку, выяснили отсутствие спектакля в тот вечер, потом - в лавру, где все обстоятельно осмотрели, особенно некрополь, в котором идейно хотели поклониться надгробию Эйлера, да только искомая часть усыпальницы в тот день оказалась закрытой... Но это был не единственный просчет; забегая вперед, скажу еще, что мы опоздали на колоннаду Исаакиевского собора, на Аврору и еще в эн мест.

После лавры, подкрепившись в местной кафешке, понесло нас по набережной ажно до самого Смольного, несло долго и утомительно, в результате мы даже вздремнули на гранитной облицовке Невы с тыльной стороны колыбели революции,

которую позже обошли и посмотрели на Смольный собор, поприкалывались с иностранных туристов, которые осмотрели этот же собор не вылезая из автобуса ("постановили: в следующем году удочки не брать, из автобуса - не выходить!") и таким же небыстрым темпом по Шпалерной улице дошли до Таврического дворца, где свернули не в ту сторону и в итоге не удосужились повернуть обратно и посетить одноименный сад.

Время было позднее, поэтому единственный проходящий мимо маршрутный транспорт был остановлен, оплачен и довез нас до метро, поездом которого мы достигли Петроградской стороны, где и закупились допингом на всю предстоящую белую ночь.

Тут надо заметить, что накануне меня озадачил выпуск новостей, где диктор говорил про то, что самые классные места для наблюдения за мостами народ занимал за три часа, посему мы прикинули так и этак, и расположились часам к двенадцати на дворцовой набережной недалеко от Троицкого моста, где употребили первую бутылку за успех нашего безнадежного дела.

Смеркалось. Мимо большими и не очень толпами шлялись иностранцы вперемежку с местными пейзанками трудноопределимого возраста. Солнце закатилось за тучу, из-за которой так и не вылезло до рассвета. Леша пытался подкормить чайку кусочками хлеба, но тварь на такое клевала плохо и вообще предпочитала рыбные закуски.

Из разговоров проходящих мимо стало ясно, что в эти самые дни выпускники местных мореходок отмечали свой выпуск - подтверждением тому явились сами мореманы в эффектных кителях, при кортиках и белых перчатках, выгуливающие по набережной своих не менее эффектных дам. По мере вечернего похолодания моряки утеплялись изнутри, а парадные кители вместе с фуражками перекочевывали на плечи их подруг. Вспомнилось наше короткое курсантство, прямо скажем, не изобиловавшее парадным сиянием сродни происходящему. Еще бы, ведь тогда вместо морской романтики в виде борьбы за выживаемость корабля пришлось нам ограничиться колхозными работами, а вместо флотской чарки хлебать за обедом темно-коричневую бурду якобы-чая.

Вслед за скрывшимся солнышком включились огни на набережной, из-за чего эффект белой ночи оказался довольно смазанным. Огни зажигались не только на фонарных столбах, спустя какое-то время вся Нева покрылась дрожащими искорками водных трамвайчиков, на которых местные скупердяи за высокую плату зелеными наблюдали за действом из первых рядов. Один из таких катерков проплывал мимо, и дразня всех непонятно нафиг нужным зеленым огоньком, вызвал чей-то возглас "Такси!!!" и последующий взрыв хохота.

И вот уже последние минуты перед давно ожидавшимся событием. Сначала все речные фонарики переместились ближе к Дворцовому мосту, а затем и многоголосая толпа за километр от нашего насеста возвестила о начале процесса. Медленно-медленно разошлись в стороны и вверх пролеты, за которыми вскоре показался темный силуэт флагмана речного нефтеналивного флота. В темпе прохождения судов начал подниматься и пролет Троицкого моста, что происходило уже совсем рядом с нами и посему изучено гораздо тщательнее. Казалось, стальная громадина поднимется совсем вертикально... Красота! Все величие древнего города впиталось в эту ночь, в каменные оковы Невы, в мрачнеющий на фоне гаснущего неба профиль Петропавловской крепости; сонливость мгновенно улетучилась и сменилась необыкновенным возбуждением, отчасти благодаря холодному речному бризу, а возможно и благодаря чмокнувшей пробкой и разлитой в пустые тела второй бутылке.

Местные нувориши в нанятых гондолах перебрались поближе к "нашему" мосту, а вскоре после того, как видоизмененный профиль его застыл на сером фоне облаков, мощным гудком их спугнул подходящий танкер. Нам даже показалось (или это действительно было так?), что судно не вписывается в пролет; машины дали полный назад, и их совместными с течением усилиями танкер отполз немного вниз и выровнял курс, снова включил полный ход и спустя пару минут уже новый корабль прошел траверз напротив крепости. Танкеры шли таким плотным строем, что за десять минут их прошло штуки четыре. Такое дело становилось скучноватым, и мы допили остатки и двинули своим полным ходом на марсово поле, где очень мило представлялась воображению картина многочисленных кустов и деревьев, могущих сокрыть от окружающего мира и тем самым добавить радости процессу очищения...

Кричать "атас" не потребовалось, как и вообще не была заметна питерская милиция, воспетая в последнее время книжками и телесериалами. Веселый народ, то ли под мухой, то ли под дымком, тренькал песни у вечного огня, там и сям валялись и радовались жизни куски толпы, учиняли разборки подвыпившие курсанты, четверо физтехов держали путь непонятно куда и зачем, все равно теперь путь к ночлегу был заказан до пяти часов, когда единение всех частей города будет восстановлено. Михайловский сад, Инженерный замок, храм Спаса-на-Крови, канал Грибоедова, Невский проспект, Дворцовая площадь, усыпанная осколками, порванными шарами и прочей фигней, постамент Александрийской колонны, где в итоге окромя нас поместилось человек сорок местных и пришлых тинэйджеров, стрелявших сигареты и стебавшихся над кадетами, что в итоге вылилось в небольшую потасовку (ну как же без этого). Спать на камнях, даже отшлифованных, не очень удобно, так что долго мы там не засиделись, и пошли посмотреть вблизи на разведенный Дворцовый мост, где весьма удивились, встретив года два как пропавшего из виду Болтянского, как всегда окруженного ветреными красотками. Суда по Неве уже шли (да не просто шли - летели) вниз по течению, и нефтевозы перемежались с дровяными караванами.

Поскольку времени до сведения еще было очень много, мы добрели шатающейся полупьяной-полуобморочной походкой до медного всадника, озаглавленного загадочными, но понятными буквами Petro Primo. Там еще потусовались, поприкалывались с местных идиотов, дергавшихся под сомнительного качества музыку прямо на набережной, и присели отдохнуть в местном сонном царстве у детской площадки. В причудливых позах, на скамейках и качелях, в отключке и в алкогольных испарениях дрыхли там к нашему приходу уже человек двадцать. Так что мы не стали исключением и клевали носом минут тридцать.

Чудный город - Питер. И если там вдруг чего-то нет, то наверняка вы это еще не заметили... В процессе полусна-полубодрствования я заметил, как мимо шатаясь прошел мужичок лет тридцати, нездорово поглядывая в нашу сторону. "Приглядывает, где чего уворовать можно?" - подумалось мне. И вскинув голову, злобным взглядом постарался проводить странного типа... не удалось. Заметив интерес к своей персоне, мужик подвалил ко мне и спросил:

- А Саня куда пошел?

- Туда! - моментально махнул я рукой куда попало.

- Куда? - переспросил он.

- Да он не сказал, куда идет.

- И Женя тоже ушел?

- И Женя тоже! - не моргая говорю я.

- А ты откуда?

- Из Москвы!

- Да ты чё, серьезно? Круто! А я тут вот недалеко живу!

Тут парни зашевелились, да и время уже было такое, что впору идти обратно на остров. Тип по имени Сережа уловил фичу, и удивленно заметил:

- А вы что, группа? Ну, я тоже когда-то в группе играл! Вы играете?

В этот момент Леша открыл глаза и утвердительно ответил:

- Нет! Танцуем и поем!

После чего мужик удивился и отстал. А мы почесали пешком по Большому проспекту Васильевского острова и топали бы еще фиг знает сколько, если бы не подоспевший троллейбус, в отсутствие движения и пассажиров довезший нас со скоростью такси. Так вот, где-то в районе полседьмого утра мы разбудили хозяйку, попили чаю, привели себя в порядок и поехали на Балтийский вокзал, чтобы электричкой попасть в Петергоф. Сие путешествие было сродни тому сну в парке - те же деревянные скамейки, то же поклевывание носом и болтающиеся головы товарищей напротив. Только скамейка вместе с вагоном шустро бежала, убаюкивая перестуком колес.

Станция "Новый Петергоф". Или "Нижний", не знаю точно, поскольку написано было только сокращение "Н. Петергоф". Выяснилось, что до старого Петергофа, со всеми его фонтанами, еще нужно ехать на автобусе. Подойдя к остановке, выяснилась неуемная склонность Лешиного организма к самоочищению, на которое (и на поиски соответствующего храма) мы его (Лешу) и благословили, снабдив по ходу дела неотъемлемым аксессуаром. А сами остались ждать. Обозрев окрестности, узрел я недалеко букву "М" на приземистом домике в направлении прямо противоположном тому, которое указал Лешин природный компас, куда и счел нужным отправиться. И Дима тоже решил. А вот Шурик продемонстрировал удивительную способность рационально использовать всю влагу, попадающую вовнутрь, и не брызгал чуть ли не все сутки с момента приезда. Призадумавшись в позе над очком об удивительно большой сумме кассового сбора за сомнительное удовольствие, с садистским удовлетворением услышал доносящийся Лешин голос, вопрошающий "Пять рублей?"... воистину все дороги ведут в Рим. Позже, уже на остановке автобуса Леша с намеком на истерику рассказал, как в поисках туалета прыгал между прутьями строительной арматуры на задворках станции. Да... ради удовлетворения своей страсти воинствующий серундас способен на многое. Всю комичность ситуации подытожила надпись здесь же, на фонарном столбе: "Если у Вас свадьба, юбилей - не волнуйтесь!" В конце концов мы дождались автобуса и доехали до нужной остановки. И отправились смотреть фонтаны.

Вот что я вам скажу: фонтаны без воды штука довольно тоскливая. А канал, несущий воду тех фонтанов в залив, вообще выглядит обрамленным в камень болотом... кувшинки лишь добавляют сходства. А самая большая мерзость для Леши, который торопился на поезд, заключалась в том, что включались те фонтаны только в одиннадцать! Итого имея в запасе час свободного времени, пошли мы смотреть, как Леша будет коллекционировать очередное море. Пляж в Петергофе не запланирован, так что пришлось ему лезть в воду чуть поодаль от всех фонтанов... сразу выяснилось, что здесь очень мелко, и зайдя шагов на сорок, наш друг не нашел ничего более подобающего, как плюхнуться в воду и лежа на спине побарахтать руками и ногами. В такой позе он для коллекции и был запечатлен.

По мере того, как Леша топал обратно к берегу, начал накрапывать стационарный питерский дождик, постепенно переросший в довольно солидный ливень, от которого мы спаслись в местной забегаловке, где для приличия заказали самое дешевое блюдо - чай за десять рублей стаканчик, чем сильно удивили обслуживающих девчушек (равно как и своим ранним визитом). Так и досидели до одиннадцати, нервно прикалываясь по поводу Питера, дождя, сторублевых билетов на Метеор, и долбаного Самсона; причем по ходу дела Самсон из разрывающего пасть льву плавно превратился в Самсона, раздирающего жопу тигру... Потом Леша убежал на поезд, пожелав нам напоследок побольше пофотографироваться, а мы еще немного посидели и - благо утихшему дождю - пошли смотреть работающие фонтаны. Шутя по ходу дела над тем, что злой рок, витавший исключительно над Лехой, теперь уедет в Москву, отсняли еще буквально два кадра, после чего сломался фотоаппарат... "Так-так, - подумал вслух Шурик, - Значит, нам не удается именно то, что хотел Леха". Два дня вместо четырех, бессонная ночь, неудачный поход в Мариинский театр, фонтаны с одиннадцати... еще и пленку отснять не выйдет. В общем, вдруг снова пошел дождь и мы уехали из Петергофа, славя его тихим незлобным словом. Уехали, к слову, на комфортабельном двухэтажном автобусе, где, естественно, сели на второй этаж и... моментально уснули. Пообедав в кафе возле метро с непонятным названием "Автово", решили вернуться домой и забрать Шуриковы вещи, чтобы потом гулять до отхода его поезда.

Погода на остаток дня удалась. Я даже окунулся в Неве непосредственно под стенами бастиона Петропавловской крепости, которую мы изнутри довольно тщательно обследовали. После этого еще часик мы посидели под вечерним солнышком там же, наблюдая за местным рыбаком, который при нас дважды праздновал победу над рыбьим царством. Потом пошли в направлении Петроградской набережной, чтобы найти там где поесть и еще посмотреть на Аврору. Недалеко от крейсера номер один балтийского флота мы еще полчаса убили, радуясь умелой возне ветра и фонтана напротив Нахимовского училища в борьбе с пришлыми туристами, норовящими возле него постоять и в результате спешно ретировавшимися восвояси в подмоченном платье. И поехали на вокзал.

Поскольку до отхода времени было еще много, присели "на дорожку" где нашлось место. Рядом бесновались тинэйджеры, возвращающиеся в Москву одним из вечерних поездов, пытались продавать всякую дребедень вроде шариков и надутых презервативов и заработать на бутылку пива. Да, весело живется девочкам-малолеткам с прорезающимися инстинктами, защищенным к тому же сто семнадцатой статьей у-ка... Отправили Шурика в Москву, оставшись в итоге вдвоем с Димой, добрались до хаты, где помылись и легли спать.

Наутро позавтракали и поехали в Павловск. Там перво-наперво нашли местный дворец, прошлись по нему вместе с экскурсией, и двинулись дальше по многочисленным дорожкам. Дима подал удачную мысль, и с определенного момента мы сбросили обувку, и до конца шли босиком. Выбрав местечко покрасивее, прилегли перекусить и отдохнуть. Правда, потом солнышко скрылось за тучами, а с одной стороны парка стали доноситься отзвуки грозы - тут-то и выяснилось, что в тех краях мы были не одни... из травы в тридцати метрах вылезли загоравшие там красотки, и нимало не смутившись присутствия невдалеке посторонних глаз, неспешно переоделись. "Лепота!" - восхитился я в душе, поглядывая в их сторону. Тем временем раскаты грома ощутимо приблизились, и я растолкал Диму... в ожидании неминуемого дождя мы бродили еще долго, но он в итоге обошел парк стороной. Порадовали нас местные белки, которые за отсутствием прочих соответствий в целом вели себя как собаки - радостно прыгали к туристам, вставали на задние лапы испрашивая еды... Вот где пригодился бы фотоаппарат! Вечером мы вернулись на Васильевский, где дошли до побережья и полезли купаться (хоть было и пасмурно: на горизонте море сливалось с небом). Балтика оказалась теплее Невы, я даже сделал второй заплыв... приспособившись к волнам, решил было доплыть до пирса, но там воочию столкнулся с изученной ранее физикой стоячих и отраженных волн... амплитуда оных, как и было доказано ранее, увеличилась и изящно шибанула мне в нос, в результате я слегка перепугался за собственное здоровье и поплыл обратно. Дело было сделано.

Следующий день описывать даже неинтересно... до обеда шел дождь, в Эрмитаж стояла длиннющая очередь, на колоннаду опоздали, в башку чижику-пыжику монетой не попали... э-эх, запомнилось только то, что в вагоне, залезая на третью полку, услышал снизу вдогонку: "вот, мужчина - молодец, женщинам внизу место уступил, сам наверх залез". Какие там женщины - спать хотелось! Разве в сидячей позе уснешь толком? Но само обращение "мужчина" приятно порадовало... еще года два назад все больше мальчиком величали... Да и в квартирном бюро тетка по телефону выдала: "Алле, Ольга Васильевна, вы двух ребят не поселите... Да, из Москвы... Ннну-у, лет двадцать семь". Да я уже старик, черт возьми! Впору писать мемуары - тем и занимаюсь.

Остается добавить только, что на две ночи судьба свела нас под одной крышей с семейной парочкой из Нижнего Новгорода, Андреем и Таней. Причем Андрей, как выяснилось, закончил МИФИ, и прознавши про то, что мы из МФТИ, долго жал руки и говорил, что физтехов очень уважает. Вспоминал особенно моменты толкания за билетами в театр, когда физтехи брали своей упорядоченностью: приезжали толпой в автобусе часам к пяти, все в ватниках и кирзачах, расталкивали всю толпу и получали лучшие места. Такая была война!


Tag, Ленинград-Москва, июнь 2000